— Какой хороший конец этой истории, — утирая набежавшую на глаза слезу, промолвил царь Прасенаджит, выслушав рассказ Будды.
— Скажи, Учитель, — спросил Будду царь Бимбисара, — царевич Дондум того времени — это ты ныне, а кем тогда были шестеро безумцев-учителей?
— В тот период жизни, это были шестеро князей, пришедших со своими войсками, чтобы сразиться за царевну и получить её в жёны, — ответил Будда.
Сурепковое масло
— Всё имеет свою причину, — ответил Будда. — Давным-давно жил один паччека-будда — будда для себя. Как-то раз он заболел, и ему потребовалось для лечения сурепковое масло. Он пришёл в дом маслодела и попросил масла. Маслодел разозлился на паччека-будду и обругал его:
— Ты, с головой, как чурбан, с ногами и руками, как чурки, ни к какому делу не приспособленный, только и знаешь, что попрошайничаешь, а живёшь неплохо, если тебе нужно сурепковое масло. Я всю жизнь тружусь, света белого не вижу, а живу плохо.
Однако он был незлым человеком и дал просителю отстой от масла. Выходя из ворот, паччека-будда встретился с женой маслодела.
— Достойнейший, ты откуда идёшь и что собираешься делать с этим отстоем от масла? — спросила женщина.
Паччека-будда всё ей объяснил. Тогда жена маслодела позвала его назад, ввела в дом и наполнила чистейшим сурепковым маслом его чашу до краёв. При этом она бранила мужа:
— Ты совершил большой грех, дав этому достойному человеку лишь отстой от масла. Чистосердечным раскаянием искупи свою вину!
Муж искренне раскаялся, и супруги в один голос обратились к паччека-будде со словами:
— Благородный! Если тебе и впредь понадобится масло, то всегда приходи к нам.
Паччека-будда постоянно стал брать масло в той семье, и чтобы отблагодарить супругов за доброту, показывал им различные магические превращения: он поднимался в небесную высь, извергал воду, испускал огонь, его тело становилось то огромным, то маленьким.
Немного времени спустя, он, придя к маслоделу и его жене, сказал:
— Масло сурепки, которое вы мне давали, прекрасное лекарство. Оно мне помогло вылечиться от тяжёлой болезни. Я хочу вас отблагодарить. Просите у меня что хотите.
— Я желаю одного, — быстро сказал маслодел, — где бы и когда бы мы с женою ни рождались на свет, чтобы всегда были супругами. Ничего другого мне не надо.
— Погоди! Погоди! — остановил его паччека-будда. — А твоя жена хочет того же?
— Да, — ответила жена маслодела, — мой муж — простой человек, он бывает ворчливым и грубоватым, но я знаю, что на самом деле он — добрый и любящий. Я хочу во всех следующих рождениях быть его женою.
— А знаешь ли ты, женщина, — опять заговорил паччека-будда, — что за оскорбление святого человека, твой муж будет постоянно рождаться страшным и уродливым, а ты, увидев его таким, будешь в страхе убегать на край света.
— Если она убежит от меня, — быстро проговорил маслодел, — я пойду за нею и верну назад.
— А я, вернувшись, крепче прежнего буду любить его, — промолвила женщина, ласково глядя на мужа.
— Да вас ничем не испугаешь, — проворчал паччека-будда, — хорошо, будь по-вашему: где бы вы ни родились, в мире людей или в мире богов, всегда будете соединены друг с другом.
— Вот так и случилось, — закончил свой рассказ Будда, — что маслодел прошлого времени стал царевичем Дондумом, а жена маслодела — красавицей-царевной. В благодарность за то, что маслодел поделился сурепковым маслом, во всех рождениях он был отмечен огромной физической силой. С ним никто не мог справиться.
— А что потом стало с царевичем Дондумом? — спросил царь Прасенаджит.
— С каждым новым рождением, — ответил Будда, — царевич Дон-дум делал всё больше и больше хороших дел, становясь всё лучше и лучше. Благодаря этому он стал Чакравартином — Царём Мира — и наслаждался всем, чего только мог пожелать.
— А его жена? — насторожился царь Бимбисара, — что стало с нею?
— Она была всегда рядом со своим мужем, любя его то в облике грубого маслодела, то безобразного царевича Чурбана, то великого Чакравартина.
— Поэтому, — закончил свой рассказ Будда, — надо строго следить, чтобы не совершить дурного ни телом, ни словом, ни мыслью. Все, услышавшие этот рассказ Будды, крепко-накрепко запомнили его слова.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
О братьях-журавлях
— Это — Девадатта, — печально сказал Учитель, — мой двоюродный брат и бывший ученик, а теперь злейший враг. Он завидует мне и замыслил погубить, не думая о зле, которое причиняет самому себе.
— Учитель, почему Девадатта так ненавидит тебя? — спросили ученики.
— Потому, — ответил Будда словами старой присказки, — «что на горе лотос не может вырасти, не совершит злой человек достойных дел и не вырастет рис из зерна ячменного».
— Когда возникла ваша вражда? — спрашивали ученики.
— Очень давно, — отвечал Будда. — Я расскажу вам, как это случилось. Когда-то давным-давно на берегу моря жили два брата журавля, которые имели единое туловище. Одного из них звали Благочестивый, а другого Нечестивый. Как-то раз Нечестивый заснул, а Благочестивый стоял на страже и увидел ароматный плод, принесённый водой.
— Не разбудить ли мне Нечестивого и потом съесть плод? — подумал он.
Однако известно, что ни съешь, все пойдёт на пропитание единого туловища. И, подумав так, Благочестивый не стал будить товарища, а выловил и съел плод сам.
Нечестивый, проснувшись, почувствовал привкус съеденного братом ароматного плода и спросил:
— Ты съел что-то?
— Да, один очень вкусный плод, — ответил Благочестивый.
— Откуда ты его взял?
— Пока ты спал, плод принесла река. Я его выловил из воды и подумав, что у нас единое туловище, не стал тебя будить, а съел сам.
— Ты поступил нехорошо, — рассердился Нечестивый. — Я тебе это припомню!
И вот в другой раз спал Благочестивый, а Нечестивый стоял на страже. Он заметил ядовитый плод, принесённый водой, и съел его. Оба брата-журавля почувствовали себя плохо.
— Где бы и когда бы я ни родился, — воскликнул Нечестивый, возбуждённый действием ядовитого плода, — всегда буду стараться убить тебя, стану твоим злейшим врагом!
— А я, — ответил на это Благочестивый, — где бы и когда бы ни родился, буду к тебе относиться с любовью.
— В той жизни, в то время тем, кого звали Благочестивым, был я. Тот, кого звали Нечестивым, — это ныне Девадатта. Тогда впервые он стал относиться ко мне враждебно, — закончил свой рассказ Будда.
Слон Налагири
