Женщины свиты царицы, угождая ей, тоже стали восхищаться новой женой царя. Вскоре во дворце не осталось ни одного придворного, который не говорил бы о Маллике с восторгом. Наконец самому Прасенаджиту стало любопытно, что такого необычного есть в принцессе шакьев, которую он и не разглядел-то по-настоящему и не собирался уделять ей внимания, что все — от матери до последнего мальчишки на побегушках — восторгаются ею. Он отправился посмотреть на Маллику, а увидев её, услышав её голос — нежный и ласковый, так и остался навсегда рядом с нею.

Через некоторое время Маллика, подарив мужу первенца-сына, полностью овладела его вниманием и привязала его к себе узами любви и уважения, став царицей и главной женой царя Кошалы.

Месть Видудабхи

расенаджит и Маллика назвали сына Видудабха. Когда он подрос, то по настоянию Маллики его отправили учиться в Капилавасту, и союз шакьев и кошальцев лишь укрепился от этого. Такое доброе согласие двух ранее враждебных государств предвещало шакьям счастливое будущее.

Так и случилось бы, если бы не Девадатта. Однажды он застал юного Видудабху в одиночестве и стал уверять, что его мать, царица Маллика, вовсе не принцесса из дома Гаутамы, а рабыня и дочь рабыни. Смеясь, Девадатта говорил, что имея мать-рабыню, сам Видудабха — раб. Царевич был ошеломлён этим известием. Он рассказал обо всём отцу, но тот спокойно ответил ему:

— Ну, что ж, сынок, такова, значит, моя и твоя судьба. Мне так хотелось, чтобы ты, как и гордые шакьи, был потомком солнца. Но не горюй, и среди наших предков, царей Кошалы, было много достойных людей… А Маллика, пусть она и низкого рождения, была мне хорошей женой, а тебе — прекрасной матерью.

— Не утешай меня, — кричал Видудабха, — шакьи обманули тебя, великого царя! Ты, отец, должен им отомстить!

— Покоя и счастья для меня не будет, — бушевал Видудабха, — пока не уничтожу всех шакьев до единого.

— Ты говоришь, как настоящий царь, — поддерживал его Девадатта, — отомсти шакьям, уничтожь их всех вместе с Шакьямуни, принцем Сиддхартхой. Он наверняка обо всём знал, но никому ничего не говорил: привык людей обманывать.

— Я согласен, — отвечал ему Видудабха, — научи меня, Мудрый, как приступить к делу.

— Большая река начинается с маленького ручейка, а большая месть с маленького подозрения, — отвечал ему Девадатта. — Сначала нужно избавиться от Бандхулы, командующего армией Кошалы.

— Да при чём тут Бандхула, — удивился Видудабха. — Он же родом не шакья, а происходит из племени малла. Бандхула верой и правдой много лет служил отцу, и меня обучал военному делу. Как ты мог даже помыслить избавиться от такого человека?

— Царевич, — гневно прошипел Девадатта, — или ты меня слушаешься во всём, или я всем расскажу какого ты рода-племени…

— Не сердись, Мудрый, — проговорил Видудабха. — Я просто забыл, что, если решил мстить, то все средства хороши. Говори, как и для чего нужно избавиться от Бандхулы?

— Ты пойми, царевич, — заговорил, успокоившись, Девадатта, — Бандхула, конечно, хороший человек, но очень честный. Вот в чём его беда. Во главе армии должен встать ты. Иди, Видудабха, к отцу и скажи, что Бандхула хочет убить его.

Когда Видудабха пришёл к Прасенаджиту и рассказал ему, что Бандхула, подкупленный шакьями, замыслил убить его, царь отказался этому поверить.

— Не может этого быть, — заявил он сыну. — Я знаю Бандхулу много лет. Сколько раз он заслонял меня от стрел и мечей врагов, много лет командует всей моей армией — благодаря ему, она лучшая в мире. Тебя, царевич, старый вояка любит, как сына, и служить тебе будет верой и правдой. Как ты можешь думать о нём плохо?

— Позови Бандхулу и скажи, что знаешь про его замыслы. Увидишь, что он во всём признается, — уговаривал царя Видудабха.

— Ничего не буду спрашивать у такого достойного человека, — возмутился Прасенаджит, — а позвать его, позову, чтобы ты перед ним повинился за свои подлые мысли.

Но как только ничего не подозревавший Бандхула вошёл к царю, Видудабха предательски ударил его в спину мечом, сразив наповал.

— Что ты наделал, негодный, — закричал Прасенаджит, — ты убил невинного человека.

— Пусть погибнет хоть тысяча невинных, — спокойно заявил Видудабха, — чем уцелеет хоть один мой враг.

— Что скажут родные Бандхулы, узнав, как ты вероломно убил его? — плакал Прасенаджит над телом своего военачальника. — Кто будет командовать нашей армией?

— Родные будут молчать из страха, чтобы и их не постигла та же судьба, а чтобы крепче об этом помнили, назначь, великий царь, племянника Бандхулы своим главным министром.

— Ну, что ж, — промолвил Прасенаджит, — племянник Бандхулы, Дигха-Карайяна — человек мудрый и образованный. Надеюсь, что он будет хорошим министром. Это ты, Видудабха, хорошо придумал, а кто армией будет руководить. Я уже стар, а ты — слишком молод…

— Это ты слишком стар, — с ненавистью подумал Видудабха, а вслух сказал: — молодые быстро взрослеют. Не бойся, Великий, что я молод, когда же и воевать, как не в молодые годы.

— Хорошо, сын, назначаю тебя главнокомандующим, всей армии.

— Поздравляю тебя, — сказал Видудабхе Девадатта, когда они встретились, — ты хороший ученик. Теперь тебя все будут величать Видудабха-главнокомандующий. Это звучит гордо.

— Не смейся надо мною, Девадатта, — угрожающе произнёс Видудабха, — а лучше скажи, что мы будем делать дальше?

— Не мы, а ты, — возразил ему Девадатта, — не забывай, что я отшельник, отказавшийся от всего мирского, а ты скоро станешь царем Кошалы, победителем шакьев. Для этого сделай, вот что…

— Великий царь! — обратился Видудабха на следующий день к своему отцу. — Ты должен начать поход на Магатху, где преступник Аджаташатру, объявил себя царём.

— Ты сошёл с ума! — закричал царь на сына. — С чего, это я буду объявлять войну Магатхе? Ты, негодный, забыл, что царь Аджаташатру — сын моей любимой сестры, жены царя Бимбисары?

— Я ничего не забыл, — ответил Видудабха, — это ты, царь, забыл, что Аджаташатру уморил голодом своего отца и довёл до смерти мать, твою любимую сестру. Вот какой он преступник…

— Характер у Аджаташатру с детства горячий, — вступился за племянника Прасенаджит. — Да и каким ему быть, если родной отец его ребёнком с крыши сбросил…

— Про Бимбисару говорить нечего: он умер, — прервал его Видудабха. — Поговорим о его жене, твоей сестре.

— Но её тоже нет среди живых, — удивился Прасенаджит.

— Зато осталось её приданое, — возразил царевич.

— Да, — сказал царь, — приданое сестры было большим… Но неужели, ты, мой сын, стал таким жадным, что потребуешь у царя Магатхи возвращения всех этих золотых побрякушек, слонов и лошадей?! За столько лет, наверное, от них ничего и не осталось…

— Зато остались земли и люди, на них живущие, которые с приданым твоей сестры получил Бимбисара. Теперь ими владеет Аджаташатру, и по справедливости их у него надо отобрать.

— Оставь Аджаташатру в покое. Он — царь дружественной нам Магатхи. Я собираюсь выдать за него замуж твою сестру.

— Этого никогда не будет. Он преступник, убивший своих родителей и силой захвативший власть, — притворно возмутился Видудабха.

— Это — личное дело Бимбисары и Аджаташатру, — воскликнул царь, — хотя я тоже считаю, что Аджаташатру погорячился…

— Уморить отца… и это называется погорячился?! — закричал Видудабха. — Хорошо, будем считать, что Аджаташатру погорячился, — заявил он, немного успокоившись. — Но если ты не объявишь войну Магатхе, я также «погорячусь», — сказав так, царевич вышел.

Однако события этого дня ещё не кончились. Видудабха пошёл к Дигха-Карайяне, племяннику убитого Бандхулы, только что назначенному первым министром. Их разговор был коротким и закончился тем, что первый министр Кошалы собрал государственный совет, даже не уведомив об этом царя. На совете Дигха-Карайяна объявил, что Прасенаджит, устав от бремени царских забот, вручает всю власть в стране сыну Видудабхе. Министр тут же совершил обряд возведения царевича на трон, передав ему все знаки царского отличия. Известие об этом двойном предательстве сразило царя.